H.G. Wells «The Door in the Wall» (23/27)
@english_frankГ. Дж. Уэллс «Дверь в стене»
“The garden (сад)?”
“No — the door (нет, дверь)! And I haven’t gone in (и я не вошел)!”
He leaned over the table to me (он склонился ко мне через стол), with an enormous sorrow in his voice as he spoke (с огромной печалью в голосе, когда он говорил /это/). “Thrice I have had my chance — THRICE (трижды у меня был шанс — ТРИЖДЫ)! If ever that door offers itself to me again (если когда-нибудь эта дверь предложит себя мне опять), I swore (я поклялся), I will go in out of this dust and heat (я войду в нее из этой суматохи и накала страстей; dust — пыль, прах, тлен; суматоха, сумятица; heat — жар, пыл; гнев, пыл), out of this dry glitter of vanity (из этой скучной тщеславной роскоши: «из сухого блеска тщеславия»; to glitter — блестеть, сверкать; glitter — яркий блеск, сверкание; пышность, роскошь), out of these toilsome futilities (из этой утомительной тщеты; futility — тщетность, бесполезность). I will go and never return (я уйду и никогда не вернусь). This time I will stay (на этот раз я останусь /там/)… I swore it and when the time came (я поклялся в этом, и когда пришло время) — I DIDN’T GO (Я НЕ ВОШЕЛ).
“Three times in one year have I passed that door and failed to enter (три раза за один год я проходил мимо этой двери и не вошел; to fail — не исполнить, не сделать). Three times in the last year (три раза за прошлый год).
“The first time was on the night of the snatch division on the Tenants’ Redemption Bill (первый раз это было в вечер кратковременного раскола по поводу Закона о выкупе арендных земель; snatch — хватание, схватывание; хватка; короткий промежуток времени; division — деление, разделение; расхождение во мнениях, разногласия, противоречия), on which the Government was saved by a majority of three (при котором правительство было спасено большинством в три /голоса/). You remember (помнишь)? No one on our side (никто на нашей стороне) — perhaps very few on the opposite side (возможно, очень немногие на противоположной стороне) — expected the end that night (ожидали развязки в тот вечер). Then the debate collapsed like eggshells (потом дебаты хрустнули и раскололись, как яичная скорлупа; debate — дебаты, дискуссия, обсуждение, прения; collapse — разрушаться, обваливаться, оседать; потерпеть крах, неудачу). I and Hotchkiss were dining with his cousin at Brentford (мы с Хочкиссом обедали у его кузена в Брентфорде; cousin — двоюродный брат, кузен; родственник), we were both unpaired (мы оба были без дам; unpaired — не имеющий пары), and we were called up by telephone (и нас вызвали по телефону), and set off at once in his cousin’s motor (и /мы/ тотчас отправились в автомобиле его кузена). We got in barely in time (мы прибыли едва вовремя; to get in — прибывать), and on the way we passed my wall and door (а по дороге мы проехали мимо моей стены и двери) — livid in the moonlight (серовато-синей в лунном свете; livid — мертвенно-бледный; серовато-синий), blotched with hot yellow as the glare of our lamps lit it (пятнистой от резкого желтого света, когда яркий свет наших фар осветил ее), but unmistakable (но безошибочной/несомненной = несомненно это была она). ‘My God!’ cried I (о, Боже! — вскрикнул я). ‘What?‘ said Hotchkiss (что? — спросил Хочкисс). ‘Nothing (ничего)!’ I answered, and the moment passed (ответил я, и момент миновал = был упущен; to pass — проходить, кончаться, прекращаться; исчезать).
“The garden?”
“No — the door! And I haven’t gone in!”
He leaned over the table to me, with an enormous sorrow in his voice as he spoke. “Thrice I have had my chance — THRICE! If ever that door offers itself to me again, I swore, I will go in out of this dust and heat, out of this dry glitter of vanity, out of these toilsome futilities. I will go and never return. This time I will stay… I swore it and when the time came — I DIDN’T GO.
“Three times in one year have I passed that door and failed to enter. Three times in the last year.
“The first time was on the night of the snatch division on the Tenants’ Redemption Bill, on which the Government was saved by a majority of three. You remember? No one on our side — perhaps very few on the opposite side — expected the end that night. Then the debate collapsed like eggshells. I and Hotchkiss were dining with his cousin at Brentford, we were both unpaired, and we were called up by telephone, and set off at once in his cousin’s motor. We got in barely in time, and on the way we passed my wall and door — livid in the moonlight, blotched with hot yellow as the glare of our lamps lit it, but unmistakable. ‘My God!’ cried I. ‘What?‘said Hotchkiss. ‘Nothing!’ I answered, and the moment passed.