H.G. Wells «The Star» (15/17)
@english_frankГерберт Джордж Уэллс «Звезда»
China was lit glowing white (Китай был освещен раскаленным добела светом), but over Japan and Java and all the islands of Eastern Asia the great star was a ball of dull red fire (но над Японией, и Явой, и всеми островами Восточной Азии огромная звезда была шаром тускло-красного огня) because of the steam and smoke and ashes the volcanoes were spouting forth to salute its coming (из-за пара, дыма и пепла, которые извергали вулканы, приветствуя салютом ее приход). Above was the lava, hot gases and ash (вверху была лава, горячие газы и пепел), and below the seething floods (а внизу бурлящие потоки), and the whole earth swayed and rumbled with the earthquake shocks (и вся земля колыхалась и грохотала от толчков землетрясений). Soon the immemorial snows of Thibet and the Himalaya were melting and pouring down by ten million deepening converging channels upon the plains of Burmah and Hindostan (вскоре древние снега Тибета и Гималаев стали таять и хлынули вниз десятками миллионов углубляюшихся, сходящихся каналов на равнины Бирмы и Индостана). The tangled summits of the Indian jungles were aflame in a thousand places (спутанные верхушки индийских джунглей пылали в тысяче мест), and below the hurrying waters around the stems were dark objects that still struggled feebly and reflected the blood-red tongues of fire (а под несущимися потоками: «водами» вокруг стволов были темные предметы, которые все еще слабо боролись в свете: «отражая» кроваво-красных языков пламени). And in a rudderless confusion a multitude of men and women fled down the broad river-ways to that one last hope of men — the open sea (и в бесконтрольной неразберихе множество мужчин и женщин убегали вниз по течению широких речных путей к той единственной последней надежде людей — к открытому морю; to flee — убегать, спасаться бегством).
China was lit glowing white, but over Japan and Java and all the islands of Eastern Asia the great star was a ball of dull red fire because of the steam and smoke and ashes the volcanoes were spouting forth to salute its coming. Above was the lava, hot gases and ash, and below the seething floods, and the whole earth swayed and rumbled with the earthquake shocks. Soon the immemorial snows of Thibet and the Himalaya were melting and pouring down by ten million deepening converging channels upon the plains of Burmah and Hindostan. The tangled summits of the Indian jungles were aflame in a thousand places, and below the hurrying waters around the stems were dark objects that still struggled feebly and reflected the blood-red tongues of fire. And in a rudderless confusion a multitude of men and women fled down the broad river-ways to that one last hope of men — the open sea.
Larger grew the star, and larger, hotter, and brighter with a terrible swiftness now (теперь звезда с ужасной быстротой становилась больше и больше, жарче и ярче). The tropical ocean had lost its phosphorescence (тропический океан потерял свое свечение), and the whirling steam rose in ghostly wreaths from the black waves that plunged incessantly (а кружащийся пар поднимался призрачными кольцами: «венками, венцами» от темных волн, которые непрерывно рвались вперед; to plunge — нырять, погружаться; бросаться, врываться; бросаться вперед), speckled with storm-tossed ships (усеянные швыряемыми штормами кораблями = кораблями, которых швыряли шторма; to toss — бросать, кидать, метать; отбрасывать, швырять; to speckle — испещрять, пятнать; speckle — крапинка, пятнышко).
Larger grew the star, and larger, hotter, and brighter with a terrible swiftness now. The tropical ocean had lost its phosphorescence, and the whirling steam rose in ghostly wreaths from the black waves that plunged incessantly, speckled with storm-tossed ships.
And then came a wonder (а потом случилось чудо). It seemed to those who in Europe watched for the rising of the star that the world must have ceased its rotation (тем, кто в Европе наблюдал за восхождением звезды, показалось, что мир, должно быть, прекратил вращаться: «остановил вращение»). In a thousand open spaces of down and upland the people who had fled thither from the floods and the falling houses and sliding slopes of hill watched for that rising in vain (на тысяче открытых мест, на возвышенностях и плоскогорьях люди, которые убежали туда от наводнений, падающих домов и оползающих склонов холмов, напрасно ожидали этого восхода). Hour followed hour through a terrible suspense (час следовал за часом в ужасной неопределенности; suspense — неизвестность, неопределенность; беспокойство; тревога ожидания; нерешенность; to suspend — подвешивать; приостанавливать), and the star rose not (а звезда не поднималась). Once again men set their eyes upon the old constellations they had counted lost to them forever (еще раз снова люди обратили своих взоры на старые созвездия, которые они считали потерянными для них навсегда). In England it was hot and clear overhead (в Англии было жарко и ясно в небе), though the ground quivered perpetually (хотя земля постоянно дрожала), but in the tropics, Sirius and Capella and Aldebaran showed through a veil of steam (но в тропиках сквозь завесу пара показались Сириус, Капелла и Альдебаран). And when at last the great star rose near ten hours late (а когда, наконец, огромная звезда поднялась почти на десять часов позже), the sun rose close upon it (солнце поднялось рядом с ней), and in the centre of its white heart was a disc of black (а в центре ее белой сердцевины был черный диск).
And then came a wonder. It seemed to those who in Europe watched for the rising of the star that the world must have ceased its rotation. In a thousand open spaces of down and upland the people who had fled thither from the floods and the falling houses and sliding slopes of hill watched for that rising in vain. Hour followed hour through a terrible suspense, and the star rose not. Once again men set their eyes upon the old constellations they had counted lost to them forever. In England it was hot and clear overhead, though the ground quivered perpetually, but in the tropics, Sirius and Capella and Aldebaran showed through a veil of steam. And when at last the great star rose near ten hours late, the sun rose close upon it, and in the centre of its white heart was a disc of black.