H.G. Wells «The Star» (2/17)
@english_frankГерберт Джордж Уэллс «Звезда»
And, saving a few comets more unsubstantial than the thinnest flame (и за исключением нескольких комет, более бестелесных/нематериальных, чем самый тонкий язычок пламени; saving — исключая, кроме, за исключением), no matter had ever to human knowledge crossed this gulf of space (никакая материя, насколько известно человеку, никогда не пересекала эту бездну пространства), until early in the twentieth century this strange wanderer appeared (пока в начале двадцатого века не появился этот неизвестный скиталец; wanderer — странник; скиталец; блуждающая звезда, планета). A vast mass of matter it was (это была огромная масса вещества/материи), bulky, heavy, rushing without warning out of the black mystery of the sky into the radiance of the sun (громоздкая, тяжелая, мчащаяся без предупреждения из черного таинства неба в сияние солнца). By the second day it was clearly visible to any decent instrument (ко второму дню = на второй день она была ясно видима в любой приличный телескоп: «инструмент»), as a speck with a barely sensible diameter (как пятнышко с едва различаемым диаметром), in the constellation Leo near Regulus (в созвездии Льва возле Регула). In a little while an opera glass could attain it (вскоре ее можно было достать = разглядеть в театральный бинокль; in a little while — скоро, вскоре).
And, saving a few comets more unsubstantial than the thinnest flame, no matter had ever to human knowledge crossed this gulf of space, until early in the twentieth century this strange wanderer appeared. A vast mass of matter it was, bulky, heavy, rushing without warning out of the black mystery of the sky into the radiance of the sun. By the second day it was clearly visible to any decent instrument, as a speck with a barely sensible diameter, in the constellation Leo near Regulus. In a little while an opera glass could attain it.
On the third day of the new year the newspaper readers of two hemispheres (на третий день нового года читатели газет двух полушарий) were made aware for the first time of the real importance of this unusual apparition in the heavens (узнали впервые об истинной важности этого необычайного явления в небесах; to make aware of — осознавать). “A Planetary Collision,” one London paper headed the news («Космическое столкновение» — /так/ озаглавила новость одна лондонская газета), and proclaimed Duchaine’s opinion that this strange new planet would probably collide with Neptune (и опубликовала мнение Дюшена, что эта неизвестная новая планета, вероятно, столкнется с Нептуном; opinion — взгляд, мнение, убеждение; оценка). The leader writers enlarged upon the topic (ведущие литераторы подробно остановились на этой теме); so that in most of the capitals of the world, on January 3rd, there was an expectation (так что в большинстве столиц мира 3-го января было = царило ожидание), however vague of some imminent phenomenon in the sky (хоть и смутное, какого-то надвигающегося явления в небе; imminent — надвигающийся, близкий, грозящий, нависший, неотвратимый, неизбежный, неминуемый); and as the night followed the sunset round the globe (и по мере того, как ночь последовала за закатом вокруг земного шара), thousands of men turned their eyes skyward to see (тысячи людей обратили свои глаза к небу, чтобы увидеть) — the old familiar stars just as they had always been (старые знакомые звезды, в точности такими, как они были всегда).
On the third day of the new year the newspaper readers of two hemispheres were made aware for the first time of the real importance of this unusual apparition in the heavens. “A Planetary Collision,” one London paper headed the news, and proclaimed Duchaine’s opinion that this strange new planet would probably collide with Neptune. The leader writers enlarged upon the topic; so that in most of the capitals of the world, on January 3rd, there was an expectation, however vague of some imminent phenomenon in the sky; and as the night followed the sunset round the globe, thousands of men turned their eyes skyward to see — the old familiar stars just as they had always been.
Until it was dawn in London and Pollux setting and the stars overhead grown pale (пока не наступил рассвет в Лондоне, и не закатился Поллукс /созвездие Близнецов/, и не побледнели звезды над головой). The Winter’s dawn it was (это был зимний рассвет), a sickly filtering accumulation of daylight (едва пробивающееся: «нездоровое» скопление дневного света), and the light of gas and candles shone yellow in the windows to show where people were astir (а газовый свет и свечи светились желтым в окнах, чтобы показать, что: «где» люди проснулись: «на ногах»; to shine — светить/ся/). But the yawning policeman saw the thing (но зевающий полицейский увидел это: «эту вещь»), the busy crowds in the markets stopped agape (оживленные толпы на рынках остановились, разинув рот; to gape — широко открывать рот; зевать), workmen going to their work betimes (рабочие, быстро идущие на работу: «на работу в положенное время/вовремя»), milkmen, the drivers of news-carts (молочники, возчики тачек с газетами), dissipation going home jaded and pale (повесы, возвращающиеся домой, обессиленные и бледные; dissipation — легкомысленные развлечения; беспутный образ жизни; jaded — измученный, изнуренный; обессиленный; пресытившийся. пресыщенный), homeless wanderers (бездомные бродяги), sentinels on their beats (часовые, совершающие обход; be on the beat — совершать обход; обходить дозором), and in the country, labourers trudging afield (а за городом труженики, тащившиеся с трудом по полю; to trudge — идти с трудом, устало тащиться), poachers slinking home (браконьеры, крадущиеся домой), all over the dusky quickening country it could be seen (по всей сумеречной оживающей местности можно было видеть это) — and out at sea by seamen watching for the day (и в открытом море /это могли видеть/ моряки, поджидающие день) — a great white star, come suddenly into the westward sky (огромную белую звезду, вдруг появившуюся внезапно в западной части неба; westward — направленный к западу, движущийся на запад)!
Until it was dawn in London and Pollux setting and the stars overhead grown pale. The Winter’s dawn it was, a sickly filtering accumulation of daylight, and the light of gas and candles shone yellow in the windows to show where people were astir. But the yawning policeman saw the thing, the busy crowds in the markets stopped agape, workmen going to their work betimes, milkmen, the drivers of news-carts, dissipation going home jaded and pale, homeless wanderers, sentinels on their beats, and in the country, labourers trudging afield, poachers slinking home, all over the dusky quickening country it could be seen — and out at sea by seamen watching for the day — a great white star, come suddenly into the westward sky!