Jack London «Nam-Bok the Unveracious» (6/20)

Jack London «Nam-Bok the Unveracious» (6/20)


Джек Лондон «Нам-Бок — лжец»

"He has tales to tell (у него есть истории /чтобы рассказать/)," Koogah muttered (проворчал Куга). "And presents (и подарки)," a woman seconded (поддержала одна женщина; to second — поддерживать).

And Opee-Kwan knew that his people were eager (и Опи-Кван понял, что его люди жаждут /рассказа/; eager — страстно желающий, жаждущий), and further, he was aware himself of an itching curiosity concerning those untold tales (а более того он сам ощущал зудящее/непреодолимое любопытство в отношении тех нерассказанных историй; to itch — зудеть, чесаться; испытывать непреодолимое желание). "The fishing has been good (рыбалка была хорошей)," he said judiciously (сказал он рассудительно), ''and we have oil in plenty (и у нас полно жира; oil — жидкий жир /рыб и морских млекопитающих/). So come, Nam-Bok, let us feast (так что давай, Нам-Бок, будем пировать)."

Two of the men hoisted the bidarka on their shoulders and carried it up to the fire (двое из мужчин подняли байдарку на плечи и понесли ее к костру). Nam-Bok walked by the side of Opee-Kwan (Нам-Бок шел рядом с Опи-Кваном), and the villagers followed after (а односельчане следовали за ними), save those of the women (за исключением тех женщин) who lingered a moment to lay caressing fingers on the shawl (которые помедлили минутку, чтобы возложить гладящие пальцы на шаль = чтобы пальцами погладить шаль; to caress — гладить, ласкать).

 

"He has tales to tell," Koogah muttered. "And presents," a woman seconded.

And Opee-Kwan knew that his people were eager, and further, he was aware himself of an itching curiosity concerning those untold tales. "The fishing has been good," he said judiciously, ''and we have oil in plenty. So come, Nam-Bok, let us feast."

Two of the men hoisted the bidarka on their shoulders and carried it up to the fire. Nam-Bok walked by the side of Opee-Kwan, and the villagers followed after, save those of the women who lingered a moment to lay caressing fingers on the shawl.


There was little talk while the feast went on (пока продолжалось пиршество, было мало разговоров = говорили мало), though many and curious were the glances stolen at the son of Bask-Wah-Wan (хотя многочисленными и любопытными были взгляды, украдкой бросаемые на сына Баск-Уа-Уан; to steal — делать что-либо незаметно, тайком или без разрешения; to steal a glance — бросить тайком взгляд). This embarrassed him (это смутило его) — not because he was modest of spirit, however (однако не потому что он был скромный по характеру), but for the fact that the stench of the seal-oil had robbed him of his appetite (а из-за того, что зловоние тюленьего жира лишило его аппетита; to rob — грабить; лишать), and that he keenly desired to conceal his feelings on the subject (и что он сильно желал скрыть свои ощущения по этому поводу).

"Eat; thou art hungry (ешь, ты голодный)," Opee-Kwan commanded (приказал Опи-Кван), and Nam-Bok shut both his eyes and shoved his fist into the big pot of putrid fish (и Нам-Бок закрыл оба глаза и сунул руку в большой горшок с вонючей рыбой; to shut — закрывать).

"La la, be not ashamed (ля-ля, не стесняйся; ashamed — пристыженный; shame — стыд; to shame — стыдить). The seal were many this year (тюленей в этом году было много; seal — тюлень), and strong men are ever hungry (а сильные мужчины всегда голодны)." And Bask-Wah-Wan sopped a particularly offensive chunk of salmon into the oil (и Баск-Уа-Уан макнула особенно отвратительный ломоть лосося в жир; chunk — большой кусок, ломоть /хлеба, сыра, мяса и пр./) and passed it fondly and dripping to her son (и с любовью передала его капающий = этот кусок со стекающим жиром сыну).

 

There was little talk while the feast went on, though many and curious were the glances stolen at the son of Bask-Wah-Wan. This embarrassed himnot because he was modest of spirit, however, but for the fact that the stench of the seal-oil had robbed him of his appetite, and that he keenly desired to conceal his feelings on the subject.

"Eat; thou art hungry," Opee-Kwan commanded, and Nam-Bok shut both his eyes and shoved his fist into the big pot of putrid fish.

"La la, be not ashamed. The seal were many this year, and strong men are ever hungry." And Bask-Wah-Wan sopped a particularly offensive chunk of salmon into the oil and passed it fondly and dripping to her son.